Нинон де Ланкло \ Ninon de Lenclos (1615-1705)

Годы были не властны над ней. И в пятьдесят лет она была так же хороша, как и в юности. Ни единой морщинки на лице, ни единого седого волоска в голове. Поговаривали, что причиной этой неувядающей красоты и юности был визит загадочного старца, подарившего ей секрет вечной молодости.

Четыре возраста Нинон де Ланкло: 20, 40, 60 и 80 лет.

Анна де л’Анкло родилась в Париже в семье туренского дворянина Генриха де Ланкло и его супруги, урожд. Ракони. Уменьшительное имя «Нинон» ей дал в детстве отец, который в 1632 г. за дуэль был выслан из Франции и умер. Единственная дочь дворянина пошла в отца эпикурейца – Генрих придерживался вольных философских взглядов о том, что жизнь создана для удовольствий. В дальнейшем, под влиянием философии эпикуреизма вообще и Монтеня в частности, Нинон посвятит своё бытие удовольствию — физическому и умственному. Невероятные достижения малютки Нинон в области изящных искусств приводили учителей в восторг, а мать, которая мечтала для дочери о судьбе монахини, ввергали в глубокое отчаянье.

Нинон было 15 лет, когда отец отвел ее в «Дом Эпикура» на улице Марэ, чудесный отель, где все было устроено для развлечения и удовольствий. Интеллигентное общество, великолепное убранство произвели на девочку неизгладимое впечатление. Как, впрочем, и сама Нинон на присутствующих в отеле. Белокожая брюнетка с синими глазами, красивой фигурой и прелестными манерами покорила всех. На красавицу посыпались предложения руки и сердца от всевозможных поклонников. Однако замуж выходить Нинон категорически отказывалась. Добровольно отдать себя во власть мужчины? Ни за что!

Нинон едва исполнилось 16, когда смерть забрала у нее сначала отца, а затем и мать. Девушка оказалась совершенно одна, став внезапно единственной наследницей огромного состояния. С деньгами мадемуазель распорядилась не по-женски разумно, вложив практически всё в пожизненную ренту, получая ежегодно 10 000 ливров. Таким образом, впоследствии она не только совершенно не нуждалась в деньгах, но имела возможность помогать друзьям и заниматься благотворительностью.

Павильон Нинон де Ланкло (Domaine de Villarceaux), в котором она пребывала с 1652 по 1654г.

На улице Турнелль Нинон де Ланкло приобрела для себя небольшой дом, который обставила и украсила на свой утонченный вкус. Посетителями салона Ланкло стали представители высшего общества и деятели искусства. В царство красоты и изящества стремились попасть многие выдающиеся люди того времени. А красота, ум, обаяние хозяйки привлекли поклонников и снискали невероятную популярность не только в Париже, но и во всей Франции. В начале 1630-х именно Нинон де Ланкло поощрила молодого Мольера — например, именно в её салоне он впервые прочёл своего «Тартюфа», и он вывел её в «Мизантропе» в образе Селимены.

Nicolas-André Monsiau. «Мольер читает "Тартюфа" в салоне Нинон де Ланкло».

Именно в этот период началась её жизнь в качестве куртизанки. Нинон сменила многочисленных богатых и знатных любовников, включая кузена короля Великого Конде, Гаспара де Колиньи (герцог Шатильонский, внучатый племянник адмирала Колиньи), и Франсуа де Ларошфуко (принца де Марсийака). Нинон всегда окружали многочисленные поклонники, но возлюбленный у неё всегда был только один, и меняя его на другого, она имела обыкновение сообщать ему об этом прямо, чем заслужила репутацию личности волевой, решительной и экстравагантной. «Единственное, что ему оставалось — радоваться, что ему ещё разрешили наносить Нинон визиты в качестве друга», — свидетельствовал Сен-Симон.

«Изящная, превосходно сложенная брюнетка, с лицом ослепительной белизны, с лёгким румянцем, с большими синими глазами, в которых одновременно сквозили благопристойность, рассудительность, безумие и сладострастие, с восхитительными зубами и очаровательной улыбкой, Нинон держалась с необыкновенным благородством, обладая поразительной грацией манер». Свет и даже королевский двор прислушивались к мнению остроумной Нинон, побаивались её острот. Даже Людовик XIV по поводу всевозможных событий интересовался «А что сказала об этом Нинон?». Ее решения принимались без обсуждений. Скажи Нинон, что солнце светит по ночам, и все согласились бы с этим.

Нинон де Ланкло обладала богатой неутомимой фантазией и не уставала постоянно удивлять своими выдумками посетителей салона. Умела поддержать беседу и добавить в нее «изюминку». Умела нравиться. «Красота без очарования - все равно, что крючок без наживки» была уверенна Нинон. Не зря она еще в детстве перечитала множество книг, в том числе и про искусство привлечения мужчин. Вот несколько ее личных умозаключений по поводу соблазнения противоположного пола:
«Нас любят скорее за привлекательные недостатки, чем за существенные достоинства»;
«Сопротивление, которое оказывает женщина, доказывает не столько её добродетель, сколько её опытность»;
«Чем меньше страсти выказываешь, тем большую страсть возбуждаешь»;

Будучи женщиной вольных нравов, тем не менее предпочитала «скромность всегда и во всем». Это ее слова: «Без скромности самая красивая женщина возбудит к себе презрение со стороны даже самого снисходительного мужчины». Не была горда или высокомерна, однако держалась с достоинством и благородством. Сладострастница легко возбуждалась в мужских объятиях и любовники у нее сменялись один за другим. А самым удивительным и парадоксальным было то, что, не смотря на свою профессию, Нинон не продавалась. От своих поклонников и любовников прекрасная куртизанка не принимала ничего кроме цветов. Да и выбирала она счастливчика, который должен был посетить ее постель, ориентируясь лишь собственными желаниями.

Johann Hamza. «Обожатель».

Тем не менее, Таллеман де Рео пишет: «Её любовников делили на три разряда: тех, кто платил и к коим она была совершенно равнодушна, терпя их лишь до поры до времени, пока они были ей нужны; на тех, кого она мучила, и любимчиков». Наверное, самый известный случай, когда сам кардинал Ришелье прослышав о Нинон и ее популярности, пожелал провести ночь с куртизанкой, которую вожделел чуть ли не весь Париж. Мадемуазель де Ланкло было передано 50 тысяч экю за ночь любви. К всеобщему удивлению Нинон отказалась,потому что в то время у нее была связь с одним советником Королевского суда, в объятия которого она бросилась добровольно.

Philippe de Champaigne. «Тройной портрет кардинала Ришелье», 1637

Наконец и «король-солнце» пожелал увидеть это чудо своего века, и однажды Нинон, по просьбе тайной супруги монарха Франции, госпожи Ментенон, выстояла обедню в придворной церкви. Людовик XIV долго ее рассматривал и выразил сожаление, что эта удивительная женщина отказалась украшать его двор блеском своей иронии и веселостью. Действительно, когда мадам де Ментенон предложила ей место при дворе, «царица куртизанок» ответила: «При дворе надо быть двуличной и иметь раздвоенный язык, а мне уже поздно учиться лицемерию...»

Жан-Леон Жером. «Louis XIV and Moliere».

В браке Нинон никогда не состояла, но родила двух сыновей и дочь. Как-то у Нинон было одновременно два любовника — граф д’Эстре и аббат д’Эффиа (брат Анри Сен-Мара). Одного из них она принимала по утрам, другого — по вечерам. Родив ребёнка, она не смогла решить, кто из них был отцом, и сказала обоим мужчинам решить спор, бросив игральные кости. Граф выбросил 14 очков. Ребёнок был назван его сыном. Впоследствии этот мальчик получил имя де ла Брюсьер, служил во флоте, был отмечен наградами и дослужился до чина капитана.

В 37 лет Нинон стала любовницей маркиза де Жерсея и родила от него сына. Долгое время не вспоминала она о своем сыне и вот через восемнадцать лет, гуляя в Тюльери, Нинон встретила своего обожателя. С ним был молодой юноша, назвавшийся Альбертом де Вилье, это был ее сын. Она пригласила молодого человека в гости, он стал завсегдатаем ее салона. Когда юноша открыл ей свои чувства, Нинон пришлось сказать ему, что она его мать. Потрясенный услышанным, Альберт де Вилье покончил собой. Нинон искренне оплакивала юношу.

В соответствии с ещё одной легендой, своего третьего ребёнка, девочку, Нинон родила в возрасте 55 лет. Согласно слухам, ребёнок был так красив, что хотя и прожил всего несколько часов, его отец (якобы принц крови) приказал забальзамировать тело и поместить его под стеклянный колпак в своём кабинете.

Всю свою жизнь эта необычная куртизанка была окружена почитателями. Бывшие или несостоявшиеся любовники становились со временем ее преданными друзьями. Ее покровителями были не только обычные дворяне, но и сильные мира сего. Подобный стиль жизни, а также её вольнодумство в вопросах, касающихся религии, привели к тому, что по навету г-жи де Граммон и повелению регентши Анны Австрийской Нинон была насильственно заключена в женский монастырь Мадлонетт. Некоторое время спустя, тем не менее, узницу посетила Кристина, бывшая королева Швеции, которая вместе с Конде добилась от Мазарини освобождения Нинон.

Лувр 17 век.

В качестве реванша Нинон де Ланкло стала писать произведения, в которых защищала свою позицию: достойная жизнь без какой-либо религии. Среди них особенно выделяется «Месть кокетки» (La coquette vengée, 1659). Она была отлично образована, знала итальянский и испанский языки, свободно ориентировалась в классической литературе, играла на лютне и клавесине. Кроме того, Нинон была также прославлена своими остроумными высказываниями. Рассказывают, что по просьбе Сент-Эвремона она написала свою биографию, умолчав, однако, о своих любовных историях: «Вот мой портрет, но только по пояс».

Начиная с конца 1660-х гг. Нинон понемногу оставила образ жизни куртизанки, сконцентрировавшись на своих литературных друзьях: в 1667 г. начинаются её приёмы в отеле Сагонь (hôtel Sagonne) на улице Турнелль, № 36, вошедшем в историю как дом её литературных салонов (несмотря на то, что они собирались и в других зданиях). В эти годы она стала другом Расина.

Посетители её салона носили прозвище «турнелльских птиц». В их число входили: Фонтенель, Ларошфуко, Шарль де Сент-Эвремон, аббат Скаррон, Жан-Батист Люлли, Лафонтен, Филипп II Орлеанский, Антуан Годо, Антуан Гомбо, герцог Сен-Симон, граф Рабютен, Жюль де Клерамбо, аббат Шатонеф, Христиан Гюйгенс, Франсуа Буаробер, Шарль Перро, Шарль де Севинье (сын знаменитой мемуаристки), Николя Буало и др.

Впрочем, и сама Нинон была очень верным другом. Однажды ее любовник Гурвилль, в спешке покидая Париж и спасаясь от преследований Мазарини, оставил Нинон и своему другу аббату по 20 тысяч экю, прося сохранить деньги до его возвращения. Когда же через некоторое время Гурвилль обратился к «божьему человеку», чтобы тот вернул хранимые финансы, аббат заявил, что ничего от него не получал. К Нинон разочарованный мужчина даже не стал обращаться. Ланкло сама нашла его, вручив шкатулку с деньгами. Благодаря Гурвиллю о неслыханной честности куртизанки на следующее утро знал уже весь Париж.

Вплоть до самой смерти Нинон де Ланкло сохранила молодость и свежесть и кружила головы представителям мужского пола, зачастую на много, очень много лет моложе себя. Когда ей исполнилось 71 год, куртизанке был представлен барон Сигизмунд Банье. Молодой человек согласился на это по настоянию своего кузена графа Шарлеваля. Сам он вовсе не горел желанием знакомиться со всеми известной Нинон, о которой был наслышан еще в детстве. Банье был уверен, что семидесятилетние женщины ему не по вкусу. И даже заключил с кузеном пари, что если Ланкло обратит на него свое драгоценное внимание, он останется холоден и безучастен. Дескать, прелести куртизанки в столь преклонном возрасте не могут тронуть его сердца. Как же Банье ошибался! Что и поспешил признать, познакомившись с прелестницей. Посетив же спальню Нинон, молодой барон утверждал, что телом и пылкостью куртизанка ничем не отличается от юной девушки. Вскоре барон был убит на дуэли одним из отвергнутых соперников.

Jean Raoux.

Последним любовником Нинон был аббат де Жедуаэн, восьмидесяти лет, тем не менее весьма крепкий мужчина. Куртизанка целый месяц томила возлюбленного и отдалась ему в тот день, когда ей исполнилось восемьдесят. Целый год длилась эта связь, но ревность аббата заставила Нинон расстаться с ним.

Умерла Нинон де Ланкло 17 октября 1705 года в Париже в своем доме на улице Турнелль, в возрасте приблизительно 82 (90?) лет очень богатой женщиной. Рассказывают, что, умирая в полном сознании, она сказала: «Если бы я знала, что это все так кончится, я бы повесилась». В своём завещании она оставила средства для покупки книг 9-летнему сыну своего счетовода по имени Франсуа Мари Аруэ — который позже прославился под литературным псевдонимом Вольтер. Вольтер навсегда сохранил самые теплые воспоминания о женщине, которую не называл иначе, как «моя красивая тетя».

Аббат Шатонеф составил в честь Нинон де Ланкло следующую эпитафию:

Все убивает смерть своим холодным взором;
Нинон, что целый век беспечно прожила,
Скончалась только что и в вечность отошла,
Покрыв прекрасный пол и славой, и позором.
В желаниях своих границ не признавая,
Стремясь к наслаждениям всей душой,
Для дружбы преданность и верность сохраняя,
Любовь считая лишь забавою пустой,
Распутство согласив с величьем гордой Геры,
Она сумела нам наглядно показать,
Как могут в существе одном торжествовать
Минервы строгий ум и прелести Венеры.

historic.ru, Википедия